Издательский Дом "Гаятри" провел он-лайн интервью с писателем Люком Сазерлендом, чья книга "Мальчик-Венера" вызвала небывалый интерес у русской гей-аудитории. Сверхоткровенная психологическая история жизни мальчика-проститутки воплощает в себе один из "голосов" той культуры, которую обыватели считают либо маргинальной, либо запретной. У Люка Сазерленда о современных Купидонах особое мнение…

Люк Сазерленд (Luke Sutherland), фото Оrаngе.Со.Uk

- Как родилась идея книги "Мальчик-Венера"?

- Думаю, что авторское предисловие в начале книги наилучшим образом все объясняет.

- Стоят ли за главными героями книги реальные люди-прототипы? Что в книге - правда, а что - вымысел?

- В книги есть кое-кто, кто реальное существует и сейчас. Год назад я был на Оркнее и встречался с некоторыми из них. Что же касается того, что в книге - правда, а что - фантазия, то единственное, что я могу с уверенностью заявить, что эта история - не выдумка.

- Действительно ли вы хотели процитировать Бьорк?

- Да. Думаю, что название ее песни идеально резюмирует всю книгу - это отсылка к мифологическому и к тому, какие игры оно играет с жесткими представлениями о полах.

- Как долго вы писали "Мальчика-Венеру"?

- Я начал книгу в 2002 году, потом ненадолго отложил ее, и вернулся к ее написанию в 2003. В общей сложности у меня ушло на нее около года.

- Не возникло ли у вас проблем с литературной редактурой произведения, когда вы сдали рукопись в издательство Блумсбери?

- Книга была принята практически в изначальном варианте. Похоже, Блумсбери понравилось, что она несколько странновата.

- Книга пронизана гомосексуальным флером. Как вы смотрите на гомосексуальность вообще? Что это для вас - психическое отклонение? Альтернативное социальное поведение? Образ мыслей? Образ жизни? Или нечто совершенно иное?

- Книга не столько пронизана гомосексуальным, сколько вообще сексуальным флером. Я часто натыкаюсь на то, что слова, с помощью которых люди привыкли описывать окружающий мир, либо имеют мало общего, либо вообще ничего с тем, как обстоят дела на самом деле, и иногда, чтобы описать некое состояние человека или ситуацию, стоит положить несколько тысяч слов, а не одно.

- Есть ли книги, которые произвели капитальный сдвиг в вашем восприятии реальности, стали для вас революционными?

Обложка английского издания ''Мальчика-Венеры'' (Venus as a Boy)

- Это Blood - Janice Galloway ("Кровь", Дженис Гэллоуэй), The Passion - Jeanette Winterson ("Страсть", Дженет Уинтерсон), A Disaffection - James Kelman ("Неприязнь", Джеймс Келман), Drown - Junot Diaz ("Утонувший", Юно Диаз), Redemption Song - Mike Marquesse ("Песнь искупления", Майк Маркес).

- Каких современных авторов вы считаете "живыми классиками"?

- Вышеперечисленных.

- Каких русских авторов вы читали? Есть ли излюбленные?

- Боюсь, что читал лишь Булгаковский роман "Мастер и Маргарита".

- Каковы ваши писательские планы?

- Продолжать писать.

- Что вы думаете о переводе ваших книг на другие языки? Думаете ли вы, что возможно передать нюансы и тонкости вашего произведения, скажем, российской аудитории, принимая во внимание, что перевод неизбежно приводит к некоторым изменениям текста?

- Я глубоко взволнован тем фактом, что мои книги вызывают международный интерес. Я думаю, что перевод способен донести до иноязычного читателя нюансы исходного текста, хотя, безусловно, существуют выражения/фразы, настолько присущие своему времени и месту, что окажутся совершенно непереводимыми.

- Интересно ли вам знать, как реагирует иностранная аудитория на вашу книгу? Какого рода реакцию вы ожидаете от российского читателя?

- Мне крайне любопытно знать, как приходится моя книга иностранцам, однако я не представляю себе, как на нее могут отреагировать русские.

- Вы и музыкант, и писатель. Что для вас важнее - музыка или литература?

- Оба искусства для меня важны, однако с годами писательство берет верх.

- Существует ли субкультура, описанная в "Мальчике-Венере"? Или она уже отжила свое?

- Эта культура все еще существует, и у нее нет срока давности. Полагаю, что термин "субкультура" - довольно опасный, поскольку предполагает, что голоса индивидуальностей, принадлежащих ей, - маргинальны, тогда как я думаю, что, в таком случае, любой голос - маргинален.

- Общаясь с вашей книгой, у читателя не создается впечатления, что автор - чернокожий (тогда как тот факт, что автор - таков, есть важная отправная точка повествования). Считаете ли вы свою расовую принадлежность важной для книги?

- Мне интересны вопросы расовой принадлежности только постольку, поскольку, думаю, представления о ней - зачастую ограниченные и бесполезные, а мне интересно расширять их. Не уверен, что знаю, как именно должен звучать писательский тон чернокожего. И хотя вступление к книге написано черным, рассказчик самой истории - белый.